Ольга сразу заявила, что она мужа «амазонским бабам» не отдаст. А биолог и практикующий агроном-селекционер тоже был нужен позарез. После месяца переговоров со мной и пары бесед с Сотниковым про СССР грозный дед миссию принял, можно даже сказать, смиренно: муж и жена, знаете ли, ниточка и иголочка, куда тут деваться. Знали, что за непоседу кровиночку замуж отдают. Потомку поморов дело знакомое: не они ли на годы уходили в дальние края… Ничего, до апреля время быстро пролетит.

Со Светланой тоже было непросто. Когда Зенгер смело объявила решение, я ушам своим не поверил — она вообще понимает, чью дочку собирается в поход отправлять? Из пяти добровольцев Медцентра я поговорил со всеми, пытался принять наиболее разумное решение, выработать окончательное веское слово. Не получилось. На очередном заседании Штаба, где обсуждался этот вопрос, а я пытался провести некий анализ рациональности, Маргарита Эдуардовна мне сказала следующее:

— Сама решу, не вмешивайся, Спасатель. Ты знаешь, что я по молодости в Антарктику с экспедициями ходила? Два раза, вот так-то, мальчик мой.

Если бы главврач заявила, что она голой танцевала в Вудстоке, я бы удивился меньше.

А Сотников лишь улыбнулся: он-то наверняка знал. В общем, сама она и выбрала, никто не поспорил. У нас ведь тут режим жизни особый. Это тебе не Старая Земля, где у каждого есть бесконечные возможности для маневров души и совести, убеждений и принадлежностей. Мы словно на межгалактическом корабле-монстре, огромном, как какой-нибудь сложносочиненный «Энтерпрайз» или «Ностромо» из фантастического фильма. Здесь императива бесконечно неотъемлемой Свободы Личности не существует. Здесь есть слово «Надо».

Тебя спросят, но до поры. С тобой посоветуются, но в рамках.

Как мне рассказывали мужики, это отработали с самого начала, с Эдгаром. Можешь отшельничать, но работай. Можешь общечеловечить, но и выполняй кое-что на благо общества, анклава. А если не согласен — вон с космического корабля: запас кислорода на несколько часов, две пальчиковые батарейки в задницу, створки открываются — и в путь, дуй за Индивидуальным Счастьем.

Сама Светка хотела попасть в экспедицию до отчаяния. В хирургическом блоке уже три полостника, никакой карьеры. А тут — важнейший человек, настоящий Хранитель. Впереди реальный полевой опыт, почет-уважение и никаких вам «Светок» в перспективе, сплошная Светлана Семеновна. Да и скучновато в герметичных отсеках звездного крейсера, не всем это по душе. Семен Туголуков думал пять дней. И отпустил кровиночку.

С Нионилой никаких проблем не возникло. Она, похоже, и сейчас не понимает, какие такие могут быть опасности, если она плывет на надежном судне с любимым человеком. С ней я мгновенно общий язык нашел. Узнав, что Федя периодически поварил в полевых экспедициях, она меня быстренько прокачала, проверила на раскладки и поверила. Теперь нам всегда есть о чем поговорить в свободную минутку. Не знаю, стоит ли говорить об остальных участниках: это выжимка, эссенция из нормальных авантюристов — как прирожденных, так и новообращенных, примером чему может быть наш радист. Хорошая получилась команда. Тем более что все друг друга на звездолете знают. Единственное неизвестное в уравнении — Светлана. Характеристики, досье, тесты — все это не то, тут только дело покажет.

Присматриваюсь, общаюсь. Таблетки вот глотаю.

— Наслаждаешься, Федя? — спросил за плечом знакомый голос — спокойный, никакого возбуждения.

— Не напьюсь никак, — признался я. — Но состояние похожее.

— Понимаю…

Это на палубу Кастет вышел, в крутом спасательном жилете, новейшая модель; сел рядом. Мы теперь все в «спасах» наверху ходим, таково распоряжение шкипера: в открытых водах падать голяком за борт крайне нежелательно.

— Ну что, видел кого-нибудь? — спросил он.

— Кто интересует? Дельфинов видел.

Дельфины огромные. Упитанные китятки, платформенные.

— Не, дельфины не пойдут, их жалко. Акула нужна.

— Акулы нет.

По мне, так даже хорошо, что нет. Оценивая местных акул, хочется намазать спасательный жилет кайенским перцем, чтобы хоть напоследок досадить этим тварям конкретно.

— Ниче, будем ждать, — с улыбкой успокоил меня Костя. — Как появятся, сразу дай знать, лады? А то пока Гоба разбудишь…

Я кивнул. Мужикам буквально не терпится влепить с турели из «Удара» главному морскому ужасу в бочину, проверить эффективность новой игрушки. Лунев встал, на всякий случай оглядел бескрайнюю водную гладь и, чуть покачиваясь, отправился вниз. Народ, насидевшись на палубе, помаленьку начал разбредаться по каютам: всем нужна перезагрузка системы. Zicke тоже подушку мочит, недавно проверял, ну да ее талант всем известен, Ленка спит как кошка, при любой возможности.

Оставшись на палубе один, я опять откинулся на надутый борт «Зодиака», возле турели ДШК, широкие щитки которого частично гасили ветер.

Подвесной «Эвинруд» капитан ставить на лодку так и не разрешил: опасается шкипер, на воду дует, и я его понимаю. Как бы ни был опытен Ули Маурер, океанской практики у него нет, лишь северные европейские моря опробовал, и то ближним побережьем. Тем более нет у него опыта плавания в Океане иной планеты. Черт, отчего-то «Солярис» Лема вспомнился…

Пока Ули не освоится, не изучит поведение «Клевера» в новых условиях, никакой тяжести поднять выше трюма не даст: боится повышать центр масс. В моем понятии — чистая перестраховка. В его понятии — не надо славянщины с «авоськами». Тут у нас со шкипером есть давний повод для продуктивных вечерних споров.

Кроме «Зодиака» на палубе у кормы, почти на месте снятой катушки-лебедки, закреплена толстая серая «сарделька» кокона стандартного спасательного плота-неваляшки. Конструкция там хитрая, позволяющая автоматически разобщать спасательный плот с судном на глубине не более четырех метров, если уж буль-буль (я завертел головой в поисках дерева)… бац — и плот всплывает, автоматически надуваясь инертным газом. Кстати, устройство, обеспечивающее свободное всплытие спасательного плота, включает так называемое слабое звено — оно-то и срабатывает, отпуская плот на свободу. Вот ведь как бывает… Все стараются от слабого звена избавиться, а тут — необходимая вещь. Один такой надувной монстрик в случае какой-либо беды спокойно вместит всю команду. Вообще-то он две такие команды вместит: с запасом брали. И еще «Зодиак»… без мотора. Нет, надо бы дожать шкипера, что это за хрень: судно (а это судно, пусть и маломерного флота) — и без двигателя!

В комплектации плота чего только нет, мы этим с Кастетом занимались. Приспособы для сбора дождевой воды. Три водоналивные батарейки сигнально-поискового огня, на двадцать часов каждая. Мех ручной для подкачки отсеков. Два больших контейнера со снабжением на камерах плавучести между дугами тента. Сигнально-поисковый огонь, лампочка на два с половиной вольта защищена прозрачным пластиковым колпачком. Видно его с четырех километров. Двусторонние накидки на всех, с одной — серебристый отражатель, четыре штуки солнцезащитных очков. Набор внутреннего освещения, аналог «сигналки»: в мешок заливается забортная вода, после чего лампочка начинает светить.

Снабжение: плавучее спасательное кольцо, на плавучем спасательном лине в тридцать метров, три «фискаровских» ножика с плавучей ручкой в кармане с наружной стороны тента вблизи места крепления фалиня к плоту, три шлюпочных ножа производства Коровинской артели им. XVIII партийного съезда, три «Викторинокса». Два плавучих черпака, две губки, два плавучих якоря: запасной и постоянно закрепленный. Две пары коротких мощных весел, ножницы. Две аптечки в водонепроницаемой упаковке, два свистка, четыре мощные парашютные ракеты, одна ракетница с пятью патронами, шесть фальшфейеров, две плавучие дымовые шашки. Имеется два ручных опреснителя, небольшая солнечная батарея с аккумулятором, водонепроницаемый фонарь-светодиодник, годный для сигнализации по азбуке Морзе, запасной комплект батарей. На плоту установлен радиолокационный ответчик и радиолокационный отражатель, есть сигнальное зеркало, таблица спасательных сигналов и три комплекта рыболовных принадлежностей, маленький газонаполненный бинокль, гарпун и, конечно же, чудо-порошок для отпугивания акул, не приведи господь испытать его на эффективность…